Нечто вроде возвращения домой.
автор: Trisse
4 глава На заднем плане раздавались приглушенные звуки, постоянный и тревожащий шум. Лука крепко зажмурил глаза, чтобы прогнать их, но они всё равно каким-то образом проникали внутрь. Голоса, несколько голосов повышались и понижались, и снова повышались. Он не мог различить слова, не мог узнать язык. Они были невнятными и неразборчивыми, быстрыми и громкими, неожиданно зазвучали так, словно начался спор. Спор? Подождите. Разве это не голос Картера? И вдруг Лука обнаружил, что изо всех сил старается освободиться от паутины, затянувшей его сознание. Картер снова попал в беду. С кем он спорит – с повстанцами? С правительственными силами? Он должен помочь, сделать что-то с этим. Он открыл глаза и постарался сосредоточиться, пробиться через эту бесцветную пелену, которая, казалось, покрывала всё вокруг него. Он лежал на спине. Почему он такой уставший? Он приподнялся на локте, окликнув Картера по имени, и немедленно об этом пожалел. Он снова выгнулся на матрасе, когда приступ жгучей боли пронзил живот. Чья-то рука тут же оказалась в его руке, а другая легла ему на лоб. - Лука? Лука! Лука открыл глаза и встретился с тревожным взглядом Картера. В выражении его лица было что-то по-настоящему странное – смесь удивления, благоговейного трепета и страха. - Господи, Лука, ты очнулся! Это было самым странным утверждением, какое Лука когда-либо слышал. Конечно, он очнулся. Он бодрствует. Чего он не понимал, так это того, откуда столько боли, усталости и холода. Он скривился, сопротивляясь еще одному приступу боли, расходящейся от живота в ноги и сквозь спину. Врач в Картере взял верх. У Луки начиналась гипервентиляция, он дышал слишком часто и глубоко. - Эй, Лука, посмотри на меня, - он сжал его руку и заставил сосредоточиться на своем лице. – Не спеши. Сделай вместе со мной глубокий вдох и задержи дыхание. Лука вцепился в руку Картера и постарался проделать знакомое упражнение, одновременно рассудив, что он должен быть невероятно болен, если Картер разговаривает с ним в таком профессиональном тоне. - Хорошо. Еще раз. Лука последовал его указаниям, благодарный за качественную медицинскую подготовку Картера в Окружной. Несколькими вдохами позже Картер решил, что теперь достаточно безопасно задать вопрос. - Насколько сильная боль? - Двенадцать, - ответил Лука и попытался улыбнуться. Ошибка. На самом деле боль превышала все границы его способности терпеть, так что улыбка превратилась в гримасу. Глаза Картера стали темнее на тон. - Нет… нет… - пробормотал Лука, стараясь подбодрить младшего врача. – Только около десяти. Его вторая шутка провалилась так же, как и первая. Картер нахмурился. - Мы дали тебе что-то от боли всего час назад. Кратер размышлял вслух, но Лука не собирался говорить ему об этом. Он больше узнает о своем состоянии, если будет просто слушать, вместо того чтобы задавать прямые вопросы. Он не хотел столкнуться с той хорошо знакомой ему уклончивой снисходительностью, которую начинали источать они все, когда приходилось иметь дело с серьезно травмированными пациентами, а учитывая то, как он себя чувствовал, это был как раз такой случай. Где-то внутри словно образовалась зияющая дыра, когда Лука понял, что вообще не может вспомнить, что с ним случилось. Почему Картер здесь? Последним воспоминанием Луки о нем было их прощание в Матенде. Но это было довольно давно, так? И как насчет такого яркого воспоминания о том, как он очнулся в госпитале Красного Креста? Но это было в Вуковаре, по меньшей мере за десять лет до Матенды. Но тогда… - Лука? Ты меня слушаешь? – рука Картера стискивала его руку. Его встревожил потерянный и смущенный взгляд, которым ответил ему Лука. - Где мы? Картер вздохнул. Легкого способа объяснить это не было, но Лука безусловно нуждался в прямом и простом ответе. Чем дольше он думал, как ответить, тем в большую панику, казалось, впадал Лука. - Мы на пути в Чикаго. Сообщили, что ты погиб в Кисанджани. Я полетел обратно в Конго, чтобы забрать твое тело, и нашел тебя в лагере беженцев. У тебя была малярия, и ты попал под грузовик. У тебя переломы таза, левого бедра и берцовых костей, и… Возможно, для одного раза слишком много информации. Лука выглядел потрясенным, едва ли не в шоке. - Лука, ты меня слушаешь? - Когда это было? – голос Луки вырвался наружу сиплым шепотом. - Мы нашли тебя около трех недель назад. Глаза Луки стали дикими. Его дыхание вновь сделалось поверхностным, и лицо побледнело на пару тонов. - Ну, ну, успокойся, Лука. Смотри на меня, - Картер снова сжал его руку. – Дыши со мной. К счастью, Лука выполнил вслед за ним дыхательные упражнения, и хотя глаза у него по-прежнему оставались широко открытыми от беспокойства, его дыхание стало глубоким и контролируемым. Картер попытался еще немного поговорить с ним. - Знаешь, до определенного момента дела шли довольно паршиво, - он решил испробовать беззаботный тон, не желая перегружать Луку массой медицинских деталей. – Но нам удалось взять под контроль и малярию, и инфекцию, и мы поставили на место все твои кости. - Я ничего не могу вспомнить, - ответил Лука изумленным шепотом. Он перевел взгляд куда-то в пространство, и Картер испугался, что снова потеряет его. Он дотронулся до его щеки. - Эй, эй. Оставайся со мной. Лука посмотрел на него. - Три недели… - Всё в порядке Лука. Это совершенно нормально, - Картер старался убедить его в этом, хотя и знал, что то, через что недавно прошел Лука, был каким угодно, только НЕ нормальным. Он должен найти что-нибудь еще, на чем Лука может сосредоточиться. Тривиальные, подбадривающие вещи. - Я дам тебе дозу мепередина, - сказал он, шаря в сумке с лекарствами. – Ты будешь воспринимать всё яснее, когда избавишься от боли. Может быть, сойдет и немного поддразнивания: - Прими его – это лично от меня. Я знаю, о чем говорю. Хотя тут есть и некоторый риск. Ты можешь кончить тем, что Керри и Романо отправят тебя самолетом в реабилитационную клинику в Атланте. Слабая улыбка Лука убедила его, что тот понял его неуклюжую шутку. Лука улыбался только из вежливости, но всё же слушал его. - Тебе холодно? – спросил Картер, когда ввел обезболивающее в капельницу. Лука кивнул. - Вероятно, тебе остается только приучить себя к тому, что ты уже больше не в тропиках. Я и сам замерзаю, - сказал он, подмигнув и надеясь, что это выглядит не слишком наигранным. – Но я измерю тебе температуру и давление, просто на всякий случай, хорошо? Лука снова кивнул и смотрел на Картера, пока тот снимал его жизненные показатели, продолжая тараторить. Он не мог пройти мимо того факта, что из его жизни пропали три недели – никак не мог смириться с этим. Три недели! Он полностью потерял себя. Эти недели были лишь пробелом в его сознании. Вероятно, он не мог быть в бреду всё это время. Были ли это реакция на какие-то медикаменты, которые он получал? Или это было… Лука остановился на самом краю догадки, не смея двигаться дальше. Со времен войны он страдал посттравматическим стрессовым расстройством. Он испытывал приступы бессонницы, ночных кошмаров и внезапных вспышек памяти, в которых реальный мир, казалось, на мгновение исчезал и сменялся воспоминаниями столь яркими и живыми, что он мог почувствовать звуки и запахи, как если бы все эти события происходили снова и снова. Но они продолжались не дольше чем по несколько минут, а не целыми днями. И он никогда не путал так катастрофически прошлое и настоящее... по крайней мере, во время бодрствования, а воспоминания о пробуждении в госпитале Красного Креста были слишком ясными и детальными, чтобы быть сном. - Лука? Ты как, слушаешь меня? Глаза Картера были полны беспокойства, и это еще сильнее напугало Луку. Он ощутил, как холодная волна накрыла его. - Прости? - Я спросил тебя, не хочешь ли ты чего-нибудь поесть. Лука покачал головой. - Тебя тошнит? Картер уже почти исчерпал перечень тех насущных потребностей, о которых мог говорить. И ему казалось, что он снова теряет Луку. Тот должен был бы к этому времени уже расслабиться от обезболивающего, но выглядел скорее встревоженным, чем сонным. - Нет. - Хочешь пить? Лука на секунду закрыл глаза. Может быть, если он снизойдет до одной из просьб Картера, тот прекратит хлопотать над ним как наседка. Это было больше того, с чем он мог справиться в данный момент. Ему и без того было достаточно трудно сохранять над собой контроль и не поддаться панике. Он кивнул. Картер на секунду отошел от него. Взгляд Луки последовал за ним, и, скользнув по комнате, зацепился за двоих людей в темных костюмах, сидящих у стола. Они внимательно смотрели на него с той нездоровой зачарованностью, которую он видел в глазах военных корреспондентов как в Конго, так и во время войны дома. Он ненавидел эти взгляды. Картер вернулся с бутылкой воды и соломинкой. Он заметил, что Лука не сводит глаз с двоих мужчин. - Это еще кто? Этот вопрос вырвался у Луки почти взбешенным шепотом. Картер знал, что Лука не никогда не питал особой любви к функционерам всех мастей, но гнев в его тоне стал для Картера неожиданностью. - Э-э… они из бельгийской иммиграционной службы. Раздражение на лице Луки сменилось замешательством и растерянностью. - Бельгийской? - Да. Мы в Брюсселе. - Брюсселе? Картер улыбнулся и готов был уже спросить у Луки, не превратился ли он внезапно в человека-эхо, но решил этого не делать. Лука и так уже выглядел достаточно смущенным и запутавшимся. В настоящий момент он не нуждается в том, чтобы над ним подтрунивали. Но приятно было видеть, что дикое и полное ужаса выражение исчезло из его глаз. - Понимаешь, нам надо было где-нибудь приземлиться по дороге в Чикаго, - объяснил он. – Наш рейс – завтра в 10 утра. А твой паспорт пропал в Конго. Это была та еще задачка – раздобыть тебе хоть какое-то удостоверение личности. Здешние власти не смогли пропустить нас через иммиграционный контроль, так что нас просто задержали в одном из офисов. Картер резко замолчал. Он был не в силах изгнать раздражение из своего голоса, но сомневался, нужно ли Луке узнавать об этом именно сейчас. Лука бросил еще один сердитый взгляд на пару чиновников, и Картер решил, что его объяснение было не таким уж плохим. Раздражение Луки было лучше, чем страх и замешательство. Словно бы поняв это как намек, чиновники встали и, извинившись, ушли. Они вышли из офиса и тихо закрыли за собой дверь. Картер предложил Луке воды и поднес соломинку к его губам. Лука сделал несколько глотков. - Спасибо, - прошептал он и закрыл глаза. - Устал? Лука кивнул. - Поспи немного. Я разбужу тебя, когда вернется Джиллиан. Глаза Луки распахнулись. - Джиллиан? Картер улыбнулся и покивал. - Она едет вместе с нами в Чикаго. Лука наморщил лоб в недоумении. - Почему? - Ну, ты великоват для меня… тебя слишком много, чтобы я управился один. Лука не ответил. Он снова казался рассеянным. Картер сжал ему руку. - Эй… Когда Лука посмотрел на него, его глаза больше не были ни смущенными, ни испуганными. - Почему ты всё это делаешь? Вопрос Луки застал его врасплох. Это был тот же самый вопрос, который Картер не переставая задавал себе снова и снова во время своей поездки в Конго и назад, но, если честно, он не думал об этом так уж много. Он не знал. Он просто последовал побуждению и потом так и продолжал в том же духе, делая всё необходимое. Через некоторое время ему удалось улыбнуться. - Ну, ты же знаешь, что я всегда был от тебя без ума. Лука издал только короткий смешок и поморщился. Смех, возможно, был не такой уж хорошей идеей. Снова установилось молчание. - А Джиллиан? Картер пожал плечами и подтолкнул табурет к каталке Луки. Он сел там, где Лука мог смотреть на него. - Я не знаю, - признался он. – Но вообще-то это не так уж важно, тут нет ничего особенного. Знаешь, Чикаго, можно сказать, по пути, если ехать в Монреаль. Луку не убедило его жалкое объяснение. - Почему бы тебе не спросить ее, когда она вернется, если ты к этому готов? Лука прикрыл глаза и слегка кивнул. Он сделал глубокий вдох. Меперидин начал действовать. А потом дверная ручка повернулась и дверь открылась, впуская оживленную, запыхавшуюся от спешки Джиллиан, нагруженную множеством пакетов с покупками. Лука задержал дыхание. Словно в замедленной съемке, он увидел, как она опускает свои пакеты и картонную чашку на стол, роется в пакетах, поднимает взгляд. Время остановилось и застыло в неподвижности, когда ее глаза встретились с его глазами. Он постарался улыбнуться, поднять и протянуть к ней руку. Он увидел, как подействовал на нее его вид. Ее тело напряглось, и она отшатнулась, как будто в нее выстрелили. Она стояла там, потрясенная, и потом, без всякого предупреждения, по ее щекам покатились слезы. На ее лице появилось выражение откровенной жалости. Лука почувствовал, как слезы щиплют ему глаза, униженный и сокрушенный ее печалью. Он прикрыл лицо рукой, не в силах понять то, что он сейчас испытывает, и слишком стыдясь того, что она сумеет это увидеть. Когда она дотронулась до него, он вздрогнул и отдернулся. Она мягко подняла его руку и отвела от его лица, и задержала ее между своими ладонями. Лука тяжело сглотнул, пытаясь как-то справиться с собой, сдержаться, но потерпел полную неудачу, когда она погладила его по щеке и начала бормотать какие-то трудно различимые подбадривающие слова. Внезапно до него дошло. Госпиталь Красного Креста, знакомое лицо. Это была она – там, тогда. Он всхлипнул. Картер смотрел на них, удивленный этой яростной бурей эмоций, которая разразилась между ними. Он осторожно встал с кресла, взял со стола картонную чашку и выскользнул из комнаты. Он выпил свой шоколад в коридоре, расхаживая взад и вперед и страшно жалея о том, что у него нет сигареты. Через некоторое время, когда он почувствовал, что опасность миновала, он снова зашел в офис. Лука крепко спал. Джиллиан сидела рядом с ним, нежно поглаживая его по брови. Лука медленно вернулся в сознание несколько часов спустя. Его тело затекло и болело. Спина ныла, мышцы шеи и плеч были натянуты как струны. И он нехорошо себя чувствовал. Он не мог точно определить, в чем дело. Это ощущалось как смесь боли, тошноты и озноба. Он чуть передвинулся и издал тихий стон. Картер немедленно вырвался из легкой дремоты. - Привет, - сказал он и сонным взглядом посмотрел на Луку. - Извини, - пробормотал Лука. - Всё в порядке. Эти кресла в любом случае не самое удобное место для сна, - ответил Картер так же тихо, бросив быстрый взгляд на Джиллиан, которая дремала за столом, ее голова покоилась на скрещенных руках. Картер протер глаза и посмотрел на часы. Было час тридцать ночи. Кретьенн забежал к ним пару часов назад, когда закончил свою смену, но как Джиллиан, так и Картер настояли на том, что останутся здесь вместо того, чтобы пойти поспать в гостинице. Им совершенно не улыбалась мысль, что Лука проснется среди незнакомых людей в первую ночь, которую он проводит в реальном мире. - Как ты себя чувствуешь? Лука ответил Картеру неуверенным взглядом. - Я… Я не знаю. - Тебе больно? - Нет… не очень. - Тошнит? - Что-то в этом роде. Картер потрогал его лоб. Он был влажный и липкий, и слишком теплый. - Я измерю тебе температуру. Он поставил Луке градусник. Лука увидел, как Картер нахмурился, прочитав показания. - Сколько там? – спросил он. - Сто и четыре. - Что ты думаешь? Картер покачал головой. Лука мог подхватить простуду из-за резкой перемены климата, или у него мог случиться новый приступ малярии, или, возможно, началась еще какая-нибудь инфекция. Два последних варианта были хуже всего. Он решил держаться первого. - Может быть, ты простудился. Снаружи было очень холодно, когда мы переносили тебя в «скорую». - Картер? Лука? В чем дело? Джиллиан стояла рядом с Картером. - У Луки начинается жар, - ответил Картер, заметив, как взгляд Луки устремился к потолку. Если бы Лука был в беспамятстве, то Картер, недолго думая, начал бы сразу же его осматривать, но с Лукой, находящимся в полном сознании и явно стыдящимся, он ощущал себя неловко. Он просто не мог сохранить врачебную дистанцию. - Лука, - прошептал он. – Нам нужно проверить послеоперационный рубец и спицы в твоей ноге, чтобы исключить возможность инфекции. Лука слегка скривился и сделал глубокий вдох. - Ладно, - вздохнул он. Картер откинул одеяло и обнажил живот Луки, пока Джиллиан проверяла спицы в ноге. - Скажи мне, если будет больно, - предупредил Картер, начиная ощупывать ткани вокруг того места, куда входил катетер, и проверяя рубец, пересекавший живот Луки. Лука только издавал время от времени тихие стоны, когда они ощупывали, осматривали и поворачивали его. Они нигде не обнаружили припухлостей или особенной болезненности, но все трое знали, что инфекцию нельзя исключить путем такого осмотра. Нужно было сделать несколько анализов крови и мочи, а в нынешних обстоятельствах это было невозможно. - Это, должно быть, простуда, - сказал Лука, произнося вслух то, что им больше всего хотелось думать. На часах Картера сработал будильник. - Тебе пора принимать антибиотики, - прокомментировал он. Лука отрывисто вдохнул, что, возможно, следовало интерпретировать как короткую усмешку. Картер покопался в пакете и вынул пару флаконов. Он принялся смешивать антибиотики, в то время как Лука наблюдал за ним, откровенно избегая взгляда Джиллиан. - Ты хочешь пить? – спросила она. Лука кивнул, его взгляд по-прежнему не отрывался от Картера, который наполнял шприц и вводил антибиотики в капельницу. - Ну, у нас тут теперь широкий ассортимент. Чего бы ты хотел? – спросила Джиллиан чересчур жизнерадостным тоном. К счастью, это, казалось, подняло Луке настроение. - Водки. - Нет, прости, она у нас как раз закончилась. - Ох, ну ладно. Тогда я буду ром. Картер хихикнул. Было просто замечательно видеть, как Лука пытается шутить, хотя эти остроты были еще более неуклюжими, чем его собственные. - Какой марки? – спросил он. – «Бакарди»? Лука изобразил гримасу отвращения. - Нет. А я-то думал, ты хоть немного разбираешься в выпивке, Картер. Я разочарован. - А что не так с «Бакарди»? - Он почти не отличается от антисептика – всё равно что чистый спирт. Господи, он бы нам пригодился. - В Кисанджани? – высказал догадку Картер. Лука покачал головой, внезапно замерев. Его глаза помрачнели. - В Вуковаре, - прошептала Джиллиан. Лука метнул на нее взгляд. Одна из тех сцен, которые он отчаянно старался забыть за прошедшие десять лет, неожиданно захватила его. Откуда она узнала? Он с трудом сглотнул и кивнул. Картер снова был ошарашен тем бессловесным пониманием, которое, казалось, возникло между ними. Джиллиан торопливо отвела глаза и зашарила в одном из магазинных пакетов. - Ну, так что ты будешь? Воду? Апельсиновый сок? Клубничный сок? - Клубничный сок, - сказал Лука и откашлялся, прочищая горло. – Посмотрим, будет ли у него вкус хорошей клубники. - ХОРОШЕЙ клубники? – переспросила Джиллиан. - Такой, как на заднем дворе у моего дедушки, - добавил Лука со слабой улыбкой. Джиллиан попыталась ответить на это чем-то большим, чем грустное подмигивание. Как ему удается не падать духом и сохранять бодрый вид? Она воткнула соломинку в упаковку сока и передала ее Картеру. С внезапной острой болью она заметила, что Лука чувствует себя в высшей степени неудобно от ее помощи. Может быть, он не будет воспринимать это так тяжело, если она на некоторое время отойдет в сторонку. Картер поднес соломинку к губам Луки и смотрел, как тот сделал несколько глотков. Лука скривился. - Тьфу… - Что? - Он просто ужасный. Картер укоризненно покачал головой, бросив взгляд на упаковку. - Слушай, Лука, ты слишком требовательный. Ты что, ждал, что в аэропортовской лавчонке будет НАТУРАЛЬНЫЙ сок? - Ну, я не ожидал чего-то вроде… сиропа от кашля. Джиллиан усмехнулась. -Не хочешь ли попробовать апельсиновый сок? – спросила она, поддразнивая его. Лука изобразил на лице ужас. - Воду? Он кивнул, и когда она уже собиралась передать бутылку Картеру, протянул руку. Она сняла крышечку и передала ему бутылку, но заметила, что он не сумеет выпить воду, не проливая, поскольку он лежал плашмя на спине. Она приподняла Луке голову и помогла ему выпить. Когда он закончил, она забрала бутылку. Он посмотрел на нее, растроганный, и она испугалась, что он снова окажется на грани. - Тьфу… - раздался голос Картера. - Господи, на вкус это действительно сироп от кашля. Это развеяло их мрачное настроение. Картер вручил упаковку клубничного сока Джиллиан. - Не хочешь попробовать? - Нет, спасибо. - Я думаю, тебе следовало бы. В качестве наказания. - Наказания за что? - За то, что выбрала его. - О да. И это твоя благодарность? Завтра ты сам пойдешь за покупками. Лука улыбался их добродушному перешучиванию. Картер решил вовлечь его в разговор. - Ты не считаешь, что она этого заслуживает? Лука кивнул, и Джиллиан предостерегающе подняла палец. - Не лезь в это, или за покупками отправят ТЕБЯ. Улыбка Луки стала шире. - Могу поклясться, я бы справился гораздо лучше. Джиллиан хотела было легонько шлепнуть его по щеке за это высказывание, но не осмелилась. Вместо этого она решила продолжить их шутливую перепалку. - Что? Ты оспариваешь мой хороший вкус? Разве тебе не нравится твое одеяло? Лука глянул на него и улыбнулся. Это было бело-голубое одеяло с узором из маленьких планет, лун и звезд. - Ну… - начал он. - Было либо такое, либо с пуделями, - перебила его Джиллиан. – Придется тебе к нему привыкнуть. - Эй, Лука, тебе не стоит жаловаться. С тобой могло случиться кое-что намного хуже, - сказал Картер, демонстрируя ему свой свитер. Огромный и очень глупо выглядящий северный олень смотрел на них с передней части свитера. Лука резко усмехнулся, и снова скривился. Живот сильно мучил его. Но он отказывался сдаться. Он действительно хотел поддержать себе настроение, потому что боялся, что снова погрузится в то бескрасочное чистилище, которым стал его мир в годы после падения Вуковара. Он окинул северного оленя критическим взором. - Да ладно тебе. Это намного лучше, чем тот скелет. - Ох, дай мне передохнуть. - Какой еще скелет? – заинтересовалась Джиллиан. Прежде чем Картер смог перевести разговор на другую тему, Лука уже выдал всю историю о том, как Картер и Эбби на прошлый Хэллоуин явились на свою смену одетыми в маскарадные костюмы и как Картер настолько смутился из-за того, что оказался единственным, кто так поступил (поскольку Эбби, нарядившаяся медсестрой, не слишком выделялась), что переоделся обратно во врачебную форму ровно десять минут спустя после того, как вошел в приемное отделение. Картер слабо улыбнулся. Он чувствовал себя не слишком удобно, выслушивая эту историю из уст Луки, особенно из-за того, что подшучивание Луки над Эбби граничило с вульгарностью; но он решил придержать язык и вытерпеть роль всеобщего посмешища. Когда Джиллиан разразилась смехом, это, казалось, еще немного подняло Луке настроение. - О, тебе надо бы послушать о его последнем достижении. Эта выходка, безусловно, затмевает историю со скелетом, - отозвалась Джиллиан с озорным блеском в глазах. Лука бросил взгляд на Картера и с удивлением увидел, как тот покрылся багровым румянцем. - Что? Короткое молчание. - Мне рассказать ему, Картер? - Нет. - Ох, ну давай же. - Я сказал – нет. - Но, Картер… - проговорила Джиллиан с притворной мольбой. - Я САМ ему расскажу. Он стал смертельно серьезным, и Джиллиан испугалась, что между ними что-то пойдет наперекосяк, и их отношения испортятся. Она заметила, что Картер терпеливо вынес рассказ Луки о Хэллоуине, и уже догадалась, что между ними были какие-то проблемы, касавшиеся их работы и этой самой Эбби. Картер встал и наклонился к Луке. Он прошептал что-то Луке на ухо. Если у Джиллиан и были какие-то страхи, то они быстро рассеялись. - Ты сказал ему ЧТО? – спросил Лука в полном неверии, когда Картер отодвинулся от него. Картер наблюдал за Лукой со смесью смущения и веселья. Лука уставился на него на несколько секунд, а потом разразился хохотом. Он вынужден был прижать руки к животу, когда тот пронзила боль, но он просто не мог перестать смеяться. Слезы потекли у него по щекам. Он застонал. - Ох, Картер, пощади меня, - удалось ему пробормотать, когда его смех наконец немного пошел на убыль. Он слушал, как смеются Картер и Джиллиан, и у него стало легко на сердце. Они провели следующие несколько часов за разговором. Они переходили с одной темы на другую в непринужденной манере, которая удивляла всех троих. Было почти три часа ночи, когда Картер ввел Луке еще одну дозу обезболивающих. Луку всё еще лихорадило, он чувствовал тошноту, но часть напряжения, сковывавшего его тело, отступила, и он задремал, испытывая странное облегчение и уверенность. Он ощущал себя в безопасности. Призраки прошлого и страх потерять себя, казалось, ушли, по крайней мере на некоторое время.
________________________________
|