Я думаю, что я потерян здесь.

Потерян в месте, называемом Америка.

Здесь шумно. По крайней мере, это - мой стандартный ответ, когда кто-то просит, чтобы я сравнил эту страну и Хорватию. Шум. Типичный ответ, я думаю, что он соответствует Америке. И это истинно. Мое первое утро в аэропорту, когда я прибыл сюда. Этот шум вызывал головокружение. Прошло несколько бессонных недель, прежде, чем я привык к звуку метро, находящегося рядом с гостиницей. Но когда я думаю о том, откуда я приехал, то там едва ли было тихо. Выстрелы, бомбежки, сирены, детский плач. Я не спал по ночам. И даже перед войной, когда поезда проходили по линии недалеко от нашей квартиры, или соседи наверху слушали музыку, или наша собака лаяла слишком громко – это создавало постоянный шум. Так почему, когда я думаю об Америке, я автоматически думаю о шуме? Возможно, потому что это другой шум. Шум, лишенный значения. Только шум и ничего больше. Запутывающий, бессмысленный шум.

Да, различие между шумом в Хорватии и в Америке – его значение. В Вуковаре был смех моих детей, голос друга, кричащего с улицы, звон церковных колоколов. Шепот моей жены, наиболее важный звук из всех. Иногда, я только слушал, просто слушал и радовался.

Здесь я пытаюсь заставить себя не слышать этот шум. Шум, окружающий меня со всех сторон. На работе, на улице, дома. Звук циркулирует вокруг меня, но я не понимаю его, потому что он не имеет значения.

Так или иначе, стук в мою дверь я услышал сквозь этот бессмысленный шум. И он имел для меня значение. По крайней мере, я надеялся на это. Медленно я встаю с кровати, где я сидел, бессмысленно смотря ТВ. Большое количество шума, столь же бессмысленного как остальное, большое количество шума, чтобы потеряться в нем.

Я не слышал, что говорили с экрана телевизора, но я слышал стук в дверь. Еще один. Я встаю с кровати и иду к двери.

Она стоит в дверном проеме, пристально глядя на меня. Ее глаза спрашивают, может ли она войти. Я отодвигаюсь немного в сторону и она заходит, слегка касаясь моей руки.

Я закрываю дверь и поворачиваюсь к ней. Я говорю первое, что приходит мне в голову, не осознавая, что это не имеет смысла:

- Я потерян, Эбби.

Она делает шаг, ее лоб касается моего:

- Я знаю, Лука, я знаю. – Шепчет она, ее дыхание щекочет мое лицо.

Я касаюсь ее волос руками, закрываю глаза, и замечаю, что вокруг тихо. Я слышу только наше дыхание. Я могу слышать, как перемещаются стрелки часов. Я слышу биение моего сердца. Биение ее сердца. Мое сознание регистрирует эти звуки и придает им значение. Я замираю и только слушаю эти звуки. Не шум! А звуки, имеющие значение для меня и для нее. Она молча качается моей щеки, затем обнимает меня за шею. Я зарываюсь лицом в ее волосы. Я не могу говорить, не могу думать о чем- либо еще, кроме нее. Она здесь, она рядом. И нам не нужны слова, чтобы говорить друг с другом.

Затем я нарушаю тишину, произнеся тихим шепотом:

- Возможно, я больше не потерян. - Я знаю, что это истинно. И она знает это. Мы оба знаем.