(по мотивам 1002 "The Lost")

Мертв. Доктор Лука Ковач мертв. Эта новость просто не укладывается в моей голове. Мой соперник ушел. Казалось бы, я должен быть рад такому исходу. Рад тому, что он не будет постоянно стоять между мной и Эбби. Я не буду постоянно сравнивать себя с ним. Не буду думать о том, кто из нас лучше? Я или он.
И все-таки эта новость поразила меня. Мы не были друзьями. Ну, может быть, Конго сблизило нас, но не настолько, чтобы мы стали лучшими друзьями.
Когда я узнал сегодня о смерти Луки, я был ошеломлен. Я был разбит, потерян. Почему? Сам себе задаю этот вопрос и не нахожу ответа.

В клинике как-то буднично восприняли его гибель. А ведь Лука проработал здесь 4 года! Мне даже стало обидно. И лишь некоторые из нас переживали его смерть. Сьюзен, Кордей, Халей… Железная Уивер, и та расплакалась. И Эбби.
Эбби- это отдельный разговор. Она плакала о Коваче, но я не ревновал ее. Впервые! Да и зачем все это? Ревновать к человеку, который умер?

Я не знал, что мне будет так тяжело! Так, словно я потерял своего лучшего друга. А может, так оно и было? Сегодня все валится у меня из рук, я не могу сосредоточиться на работе. Пациенты.. Я не мог думать о них, мне казалось, что сейчас в смотровую войдет Ковач, и я услышу его хрипловатый, завораживающий голос с небольшим акцентом.

О, Господи! За что мне такие мучения!? У меня такое ощущение, что я скорблю о нем больше всех.

Зачем я оставил его в Конго? Мне стоило уговорить его вернуться в Чикаго. Хотя, если подумать, то ради чего Луке было возвращаться? Его ничто не держало здесь. Как врач он нужнее в Конго. Здесь же все напоминало ему о том, что Эбби больше не с ним. Не с ним. Со мной. Как я ревновал ее к нему. Мне казалось, что Лука во всем лучше меня и это ужасно раздражало, просто бесило. Все женщины больницы любили его. Тогда любили, а сейчас? Забыли. В одно мгновение. Это не справедливо! Хотя бы по отношению к его памяти. Не знаю почему, но я решил ехать в Конго, чтобы найти его тело и вернуть в Чикаго, чтобы похоронить по -человечески.

Лука достоин хотя бы этой малости.

Эбби не могла понять, почему я делаю это. А я не мог объяснить. Я просто знал, что должен так поступить.
Кэри сразу согласилась отпустить меня, хотя врачей и не хватало. По-моему, она поняла меня.

Пока я летел в Африку, то много думал. Я думал о Коваче. Что заставило его остаться в этих нечеловеческих условиях? Смерть, разрушение, война…. Не хватка самых элементарных медикаментов, бинтов.

Я уехал, а он- остался. Остался, что бы спасать людей. Он не мог спасти всех, кто в этом нуждался, но те, кто выжил благодаря его помощи, никогда не забудут этого скромного, замкнутого европейского доктора. Люди тянулись к нему, он готов был работать сутками, лишь бы спасти всех, кого мог.

Когда я уезжал из Конго, то мне почему-то казалось, что я больше не увижу Луку. Он уедет куда-нибудь еще. Может, вернется в Америку, но только не в Чикаго. Зачем? Бередить старые раны? А я хотел, чтобы он вернулся. Подсознательно хотел этого. Сейчас я понимаю это. Когда Лука работал со мной в одну смену, я был уверен, что он всегда поможет, подскажет. Личное не мешало ему работать. После работы мы могли с ним повздорить, но никогда это не переходило на нашу работу.

Потеряв его, я потерял частицу себя. Странно…. В Чикаго я мечтал, чтобы он уехал, оставил меня в покое, но теперь….

Эх, Ковач, Ковач… Лука… Почему так произошло? Ты не должен был умереть. Я не имел права оставлять тебя одного! И этой поездкой в Конго я пытаюсь искупить свою вину. Я знаю, что этого не достаточно. Не в моих силах вернуть Луку к жизни!
Я в Африке…Сейчас, хотя уже прошло время после моего повторного возвращения из Конго, я не могу вспоминать эти несколько дней, что ушли на поиски Луки.
Это были самые ужасные дни. С одной стороны – я хотел найти его тело, чтобы забрать домой и похоронить, а с другой- я боялся увидеть его мертвым. Иногда меня спрашивают, что было бы, если бы я не нашел его? Прекратил бы я свои поиски? Нет! Нет! Нет!
Я не знаю, сколько дней, недель, месяцев продолжал бы искать Луку. Но одно я знаю точно – без него я бы не вернулся!

Слава Богу, Лука жив! Когда я увидел его, умирающего от малярии, истощения, побоев, то готов был на все, чтобы парень выжил. Я нашел его и не мог потерять снова. Только не теперь!

Он был так плох, что я сомневался в том, сможет ли он дотянуть до Чикаго. Я сделал все, что было в моих силах, и отправил Луку в Америку. Его сознание было затуманено лихорадкой, но, перед отлетом, он пришел в себя. В его глазах я прочитал удивление и благодарность. Благодарность в свой адрес за то, что не бросил его умирать, а вернулся за ним.

Я знаю, что он изменился. Сильно изменился. Да и я стал другим. Сейчас я был для Ковача самым близким человеком, другом. Настоящим другом. И Лука стал для меня другом. Нам больше нечего было делить. Эбби была со мной, он знал это, когда я отдавал ему письмо для нее. Я знал, что Лука передаст письмо Эбби и никогда не прочитает его. Я был уверен. В тот миг, когда он шепнул мне на ухо: «Спасибо», я был абсолютно счастлив. Я смог помочь другу, вытащив его из лап смерти.

Лука Ковач - друг мой. Еще несколько месяцев назад я посчитал бы эти слова абсурдом. А сейчас горжусь его дружбой.
Хорошо, что все закончилось именно так…